Двадцать пятого января мы отмечаем день рождения Владимира Высоцкого. Памяти его посвящено мое стихотворение.
Как никто ты умел рассказать о любви –
Воедино соткав шутку, нежность и горе.
Уносили нас в юности песни твои
В светлый сказочный терем с балконом на море.
Ты высмеивал чушь, пел о павших друзьях.
Мы смеялись, грустили – всего понемножку.
Напевали хиты о войне, о горах,
Об ученых, что в поле копали картошку,
И горланили так, что ломило виски
Про стрельца, что не взял королевскую дочку.
Ты сознание наше увел за флажки,
Нашу мысль пробудил гордый волк-одиночка.
Помню я твой концерт, переполненный зал.
Ты допел, но кричим мы и просим: «Володя!»
И, тряхнув головой, вновь гитару ты взял:
«Что ж, еще вам спою, раз никто не уходит».
Против воли Кремля твой сиял ореол,
Поколения бардов тебе подражают.
Ах, Володя, ну что ж ты так рано ушел?
Как нам все эти годы тебя не хватает!
Моя подруга, замечательная писательница Ольга Поспергелис, тоже родилась в январе, проза ее великолепна, язык невероятно красочен, но стихи писать она почему-то боится. Обращаюсь к ней и ко всем талантам, которые боятся рифмованных строк.
Я верю, друг, что сердцем ты поэт,
Лишь струнный ряд дыханьем слова тронь,
Сорви с груди сомнения жилет,
Впусти в нее божественный огонь.
Пусть оплетет тебя безумья сеть,
И пусть сжигает вдохновенья боль,
Откройся ветру, твой удел — гореть,
А быть, не быть — не в этом жизни соль.
В январе отмечает свой день рождения также замечательный поэт Полина Рожнова. Долгое время она вела поэтическую студию в библиотеке Некрасова, но пришел новый директор и студию закрыл. Очень печально, там рождались прекрасные стихи. Стихотворение посвящено Полине Рожновой и нашей студии в «Некрасовке».
Здесь поэзии сладкая брага
Из сердец била мощным ключом,
Шла потоком словесная влага
Вкупе с редким алмазным дождем.
И когда нам казалось, что тонем,
Что ковчег наших мыслей дал течь,
Подставляя под струи ладони,
Вы каменья старались сберечь.
Нас браня за избитые фразы,
Прелесть слова учили ценить,
Находили средь шлаков алмазы,
Чтоб потом нанизать их на нить.
Я тоже отмечаю в январе свой день рождения, мне хотелось бы рассказать в стихах, как я пишу свою прозу, как рождаются мои книги.
Из мира грез и тревожных снов
Приходит мысль, лентой слов скользя,
И тихо шепчет: «Я дар богов,
А этот дар отвергать нельзя».
Но лишь врата в цитадель свою
Открою, дум налетит поток,
Закружит буря мою ладью,
И побегут вереницы строк.
Мне не нужны суета и блеск,
Меня услышат, пусть не теперь,
Настанет время, и я с небес
В мой храм пришедшим открою дверь.
Тот храм далек от обжитых мест,
И не проложен туда маршрут.
Неся спокойно забвенья крест,
Я буду ждать, и они придут.
Тринадцатого января 1990 года, сорок лет тому назад, начались погромы в Баку. Преданные своими друзьями и правительством Михаила Горбачева, армяне — потомки тех первопроходцев, которые в девятнадцатом веке приехали работать на нефтяных промыслах, в течение ста с лишним лет возводили зеленый город там, где прежде ветры носили лишь грязь и песок, создавали промышленность, строили дома, ликвидировали безграмотность среди местного населения, — были изгнаны из родных домов. Беженцам из родного Баку посвящается.
На перекрестье дорог,
На перепутье времен
Спал, наживая жирок,
Жадный, жестокий дракон.
А на морском берегу,
Там, где гуляют ветра,
Солнечный город Баку
Жил. Это было вчера.
Ночью храбрец Михаил
Миру явил свою стать —
Саблей лозу порубил,
Чудище стал щекотать.
Свистнул, нашкодил – и в тень
На перепутье времен.
С кровью пришел новый день –
Зашевелился дракон
И, пробудившись от снов,
Грозно ощерив оскал,
Солнечный город ветров
Он на куски разорвал,
Лжи беспросветный обман
Высеял смерть и тоску.
С болью очнувшись от ран
Память утратил Баку.
Греет детей беглецов
Солнце заморских земель,
А на могилах отцов
Выстроен новый отель.
На перепутье времен
Пепел сметают ветра.
Скачет, лютует дракон,
Топчет остатки костра.
Ярится, входит он в раж,
А на чужом берегу
Тихо мерцает мираж –
Солнечный город Баку.
Солнечный город Баку
В снах о минувшем живет,
Солнечный город Баку
Сказку из детства вам шлет.